Знаете, он такой милый, трогательный. Так беззащитен предо мной.
Сам идёт на смерть, не замечая предупреждений. Пишет мне чужие стихи.

Ранимый, расстраивается от колкого слова. Часто не понимает, о чём я говорю. Так юн.
Ещё верит в любовь. Наивен. Совсем другой. Хочется зажмуриться и прижать его к ледяной груди.
В кошки-мышки любят играть только кошки, говорите? Желает быть пойманным.
А я пишу ночами письма, пропитанные печалью, не ему. Даже не пишу больше, но всё же.