Иногда бываешь в таком потрясающем разочаровании,
что если бы на улице подошёл кто-нибудь с оружием, захотелось бы его обнять.
Как глупо было полагать, что он хотя бы знает меня. Не говоря уже об остальном. Всё кроме кажется теперь неуместным.
Как расстроенная струна. Пустой фальшивый звук. Битый бокал. Или даже огромное окно во всю стену. Вдребезги.
Дурацкое последнее письмо. Холодное второе. Такое пронзительно холодное. И третье - совсем чужое.
Я отдала ему частичку своей волшебной вселенной, а он сложил её в четыре раза и убрал в портфель.
Не стоило пытаться сделать сказку частью жизни. Эта сказка была короткой и завершённой.
Как-то так по-идиотски горько и смешно самой над собой.
Всё вокруг в осколках необоснованной ничем большой надежды.
И в крови.