С сегодняшнего дня я официально безработный. А ещё я официально одинокий, свободный и безденежный. Устрою себе кино-диванный отпуск. Заебало всё. Если кто хочет посоветовать мне что посмотреть, куда халявно сходить или прийти приготовить мне поесть, милости прошу.
Я сижу на ржавом троне и, поправляя погнутую корону, приказываю всем выйти вон. Моя страна тонет. Кто-то поворачивается и уходит. Кому-то приходится кричать в лицо: Убирайся нахуй из моей жизни! Залы пустеют. Я спускаюсь со скрипучего трона, роняя слёзы на сгнившую мантию. Я готов тонуть.
Я теряю тебя в этой мутной толпе. Я теряю тебя по крупицам, по клеткам. С каждым мигом, пронесшимся на высоте, Теплота уступает паутинам и сеткам.
Я болтаю в руках бокал, тягучие капли стекают по стенкам, оставляя дорожки. Я знаю, он сейчас спит. Зажигаю сигарету и втягиваю дым. Уголёк на конце сигареты тихо шипит. Он видит сны. Я не знаю, что ему снится, но знаю о чём он думал до того, как заснул. Я медленно выдыхаю дым. Он думал обо мне. Вспоминал что-то из уже прошедшего, представлял что-то из ещё будущего. Возможно будущего - поправляю я сам его мысли в собственной голове. Я теряю тебя - доносится из колонок. Он теряет меня - кажется ему. Теряю его - понимаю я. Я теряю рассудок во всём этом потерянном замешательстве. Теряю. Я всегда что-то теряю: ключи, кошельки, здравый смысл, жетоны метро, воспоминания, слова, людей.
Он спрашивает ассоциируется ли у меня хотя бы один счастливый момент жизни с одиночеством. И я, не задумываясь, отвечаю - да. Это действительно так. У меня было когда-то вдохновенное одиночество. Безответная влюблённость - это тоже эйфория. Никогда мне не пересилить свои романтические ассоциации с его личностью, никогда не быть с ним, как это принято или положено, никогда не превратить его в банальность. Ещё летом, когда он перестал писать стихи, он говорил мне, что потерял музу. И я отвечал, что муза неудержима. Я просил не просить от меня постоянства. Потеряв тебя я потеряю веру - пишет он сейчас. Я мог бы найти его однажды и стать верой вновь... Но не стану. Не стану играть с его чувствами. Отпускаю.
Моя память убита и ты вместе с ней, Умирай, умирай, не проси подаянья. Я теряю людей, я теряю людей, Я теряю наследников, имя теряя.
Семнадцатый был, как пятый, Как круги на воде, как круги ада, Как озноб, поцелуй на прощание, неуместная, злая радость. Приходил в пятнах Кофе, крови, чужой помады.
Никто и никогда до него так не ранил меня. Никто не предавал так грязно. Так омерзительно грязно. Никто и никогда не выбирал. И пусть выбор пал на меня, я больше так не могу. Я больше не верю. В людей. В любовь. В бесконечно большое и светлое. Больше не верю. Надеюсь, пройдёт однажды.
Собираю его вещи. Гитара, зубная щётка, фотография нас с куском обоев на обороте, полотенце, лежавшее рядом с кроватью, с его спермой и пустые пачки от сигарет, кажется 27.
Всё, что мне от него осталось, сейчас заносит метельюметелью.
Мне снился сон. Где были сотни верёвочных мостов. Я рвал и резал их, но ничего не получалось. Просто мосты должен жечь не я. Горько платить собой за чьи-то ошибки. И, пожалуй, стоило поставить точку ещё тогда.
Знаете, пирсинг - это трогательно. Сначала больно, а потом чувствуешь как что-то чужое вростает в тебя и приживается там. Становится частью тебя. И если потом снять - не по себе. Точно как люди в жизни.
Я сижу и жду утра. Утром решится всё. И мне так страшно снова не подобрать слов, что я начинаю готовить речь, но поток мыслей сбивает меня с ног, и всё летит к чертям. Я всегда знаю, что стоило бы сказать в любой из таких моментов. Но предпочтение искренности губит меня. Я никогда не умел врать. Только недоговаривать. И если меня спросят в лоб, и уйти от ответа я не смогу, я скажу правду. Какой бы она ни была. Страшно быть бесчувственным бревном. Но ещё более страшно не быть им, но казаться.
Как раз тогда, когда я наконец понял, что он мне действительно дорог, он спросил об этом. И я не смог ответить. Когда он говорил мне о любви, я сморкался в салфетку. Меня срубил жуткий грипп. Теперь я считаю себя коронованным идиотом. А он спускается по лестнице парадной.
Как-то давно-давно ночевал я у приятеля в общаге. С утра мне экстренно нужно было в душ. Я пошёл на разведку в общественную ванную, начистил её, ибо я до безобразия брезглив, пошаркал по полу тряпкой, намотанной на ногу, и отправился за банными принадлежностями... Когда я вернулся в ванную, там был первородный срач. Да, побочное явление общего пользования: как бы ты не целился, всё равно зайдёшь в грязный туалет. И вот подумалось мне, что мир сделать чище на самом деле проще, чем кажется. Просто каждый думает, что от маленького дерьмеца общая картина не изменится. Повод задуматься.
Мне звонят и кричат в трубку: Где мои деньги? Вы украли мои деньги! Я, не меняя позитивного тона, спрашиваю: Как Вас зовут? - Что?! Куда ушли мои деньги?! - Мне было бы очень приятно, если бы Вы представились - идиотски-натянуто улыбаясь, продолжаю я. - Деньги! Деньги! ... Двести три рубля - не утихает клиент. И я знаю, куда они вовсе не таинственно делись, но продолжаю играть идиота. Мне платят именно за это. У меня есть мегабайты процедур, описывающих куда уходят эти их деньги так, чтобы им казалось, что они платят за что-то. На самом деле всё это мало отличается от покупки воздуха пыльного мегаполиса или речной воды.
Что изменилось после того, как я сменил работу? Только то, что раньше я оправдывал обман нескольких людей в день на большие деньги, а теперь оправдываю обман тысяч на ничтожные копейки. Однако разницы здесь в сущности и нет. Осточертело.
На стене моей кухни висят большие старые часы. Несколько дней назад секундная стрелка на двадцать седьмой растерялась и всё ещё мечется назад и вперёд на полсекунды. Я так же не знаю куда мне идти дальше. Если бы стрелки вдруг пошли назад и вернули время, я всё сделал бы так же. Но как пойти вперёд, я не знаю. Сердце молчит. Оно хочет разорваться сразу на два направления. Как и всегда, отпускаю всё на самотёк...
Это, пожалуй, самая романтичная история, которая когда-либо со мной в жизни случалась. Я думал, он не придёт. Чёртов зимний ветер на нашем мосту продувал меня до костей. Он не просил обещаний, и я не обещал. Но это сильнее. Так приятно, когда дрожат колени. Так лестно кого-то вдохновлять.